Косторезное мастерство — сложнейшее умение, ведь работать приходится с очень дорогим материалом, который не восстановить, если случайно срезал лишнее. Например, бивень мамонта достать становится с каждым годом всё сложнее, поэтому и ответственность в процессе работы всё больше. В итоге на свет появляются очень красивые косторезные фигурки, изящные и будто живые. О прелестях и сложностях этого ремесла рассказал колымский художник-косторез Виктор Вихлянцев.
Виктор рассказывает, что рисовал с самого детства. Заинтересовался искусством ещё в школьные и студенческие годы. Не забросил рисование, даже работая в оленеводстве.
ЗНАКОМСТВО С КОСТЬЮ
В Магадан Виктор приехал в 1969 году и первое, что увидел здесь, — это работы из кости. Более серьёзное знакомство с косторезным делом произошло, когда он работал в Анадыре. Там Виктор попал в старый музей в небольшом двухэтажном здании. Из-за того, что помещение было очень маленьким, экспозиция кости была довольно небольшая, и он попросил показать ему запасник. Именно в тот момент Виктор захотел попробовать поработать с костью.
«А когда меня перевели в Магадан — это был 1985 год, я познакомился с одним прекрасным мастером Николаем Ивановичем Юдиным, который работал на фабрике сувениров (сувенирная фабрика была довольно большая, много мастеров работало). У него был двухквартирный дом с пристройкой. В этой пристройке у него была оборудована мастерская, где можно было заниматься. И я начал ходить к нему вечерами и пробовать — получится или не получится. Вроде бы начало получаться», — делится художник.
В 1989-1990 годах Виктор начинал работать от Министерства сельского хозяйства ведущим специалистом по оленеводству по регионам Магадана, Якутии, Камчатки, Чукотки. Но уже с 1991 года вплотную занялся косторезным ремеслом. Дело в том, что в новых экономических условиях сувенирная фабрика прекратила работать, и очень много её мастеров начало трудиться индивидуально или в каких-то организациях. Вот и Виктор вступил в ряды сотрудников созданного предприятия всего на 8-11 человек.
«Клыки моржа покупали на Чукотке. Были квоты на добычу морзверя в хозяйствах, мы покупали там. Покупали также бивень мамонта у старателей. Основные материалы — это клык моржа, бивень мамонта, рог лося, рог снежного барана. На него тоже существует квота. Тем не менее это материал не запрещённый для применения в косторезном деле. Мы никогда не покупали материал у браконьеров», — рассказывает косторез.
До начала 2000-х годов материал уже был дорогой. Позже, когда китайцы начали в больших объёмах покупать бивень мамонта в Якутии и на Колыме, цены на него значительно выросли. И тогда у многих косторезов появилась проблема, связанная с покупкой бивня мамонта. Естественно, росли цены и на клык моржа.
Очень много работ у мастеров закупали за границу, например, в Японию.
«Заказы выполнять — дело такое, очень творческое. Когда выполняешь единичную работу, то ты работаешь с заказчиком: обговариваешь тему, сюжет. Тогда и получаются вещи эксклюзивные, подарочные. Но были и партии, над которыми мы работали коллективно. Отсюда и деньги появлялись», — вспоминает Виктор.
Говорит, что заказов, которые поставили бы в ступор, не припомнит, но всегда к каждой работе старался подходить индивидуально. Например, если покупали что-то на подарок, всегда интересовался человеком, которому он предназначался, его хобби, а затем уже подбирал подходящий сюжет.
«Был интересный заказ. Путину было 50 лет. Это 20 лет назад было. Ко мне в мастерскую пришёл человек, который сказал, что ему порекомендовали ко мне обратиться, сделать индивидуальный заказ. Спрашиваю: „Какой заказ?“. А он отвечает: „Мне надо двух борцов сделать, выполняющих приём бросок через плечо“. (Путин тогда был в Японии, и я видел по телевизору, что он в интервью сказал, что его любимый приём — это бросок через плечо.) Но он не говорил, что это для Путина. Сделал этот бросок. Хорошо получилось», — рассказывает художник.
Виктор рассказывает, что ко всем заказам всегда относился одинаково ответственно, стараясь каждому придавать индивидуальность. Даже животных он старается делать так, чтобы они были уникальными. Анималистики ему приходится делать много, но тут помогает образование Виктора — он учился на зоотехника, поэтому анатомию животных хорошо знает. Говорит, что стремится делать животных в движении, чтобы жизнь в работе чувствовалась.
Говоря о материалах для работы, Виктор рассказывает, что бивень мамонта — по понятным причинам невозобновляемый ресурс, конечный, но, судя по тому, что есть на рынке, его добывают много, особенно в Якутии. Поэтому, скорее всего, он ещё не полностью исчерпан.
«Конечно, это материал древний, и с каждым годом его всё труднее будет добывать, поэтому с каждым годом он будет дороже. Вот и работы стараешься делать, зная, что больше такого материала в природе уже не будет. Уважение к материалу должно быть», — уверен художник.
Виктор говорит, что в работе не чувствует борьбы материала с ним. Но всё это приходит с опытом, ведь бивень мамонта, клык моржа, рога лося или снежного барана — это совершенно разные материалы по текстуре, по обработке. Если мастер хочет что-то сделать и не знает, как, — появляются ошибки. А кость не прощает ошибок. Работая с гипсом или бронзой, можно что-то отнять или добавить, если что-то не понравилось. Но если снял лишнее с кости, её уже не восстановишь. Поэтому надо очень чётко и ясно понимать, что ты хочешь сделать.
ВЫСТАВКИ И ФЕСТИВАЛИ
В 90-е годы косторезы решили создать общественную организацию мастеров художественной резьбы по кости. Инициатором этой затеи и председателем стал Виктор Вихлянцев.
«Нас в конечном итоге набралось 17 человек. И мы как общественная организация уже могли обращаться в администрацию, получать гранты на участие в выставках в Москве. Эта группа довольно хорошо работала. Начали участвовать в выставках Союза художников, особенно когда был избран председателем магаданского отделения Союза художников Кузьминых Константин Борисович. Союз художников Магаданской области насчитывал всего 14 человек. Из них косторезов было всего два человека. Но когда избрали Константина Борисовича, он очень активно повёл работу по косторезному искусству», — вспоминает Виктор.
Вихлянцев вспоминает, что Константин Кузьминых обосновывал свою позицию просто и ясно: Союзов художников по всей России много, а косторезное искусство существует всего в нескольких регионах нашей страны, и это в основном север: Камчатка, Магадан, Якутия, Красноярск, север Архангельска. Это искусство уникально, и его надо поднимать и работать с косторезами. Так считал Кузьминых и поэтому с большим энтузиазмом взялся за дело и начал приглашать членов организации на все выставки.
«Мы участвовали в зональных и всероссийских выставках Союза художников, которые проводят раз в пять лет. И таким образом накопился такой материал у многих косторезов, что они были приняты в Союз художников. И за эти 20 с лишним лет наша организация уже стала насчитывать 45 членов Союза художников в Магадане. Из них большая половина — это косторезы. Наша область занимает — никто не делает из этого секрета — ведущее место в этом направлении. Мы провели уже три международных фестиваля косторезного искусства под руководством Константина Борисовича. Перед этим мы проводили всероссийский фестиваль у себя», — гордится Виктор.
По словам Вихлянцева, в международных фестивалях на Колыме участвовало более сотни мастеров из всех регионов, где занимаются косторезным делом, и из 12 стран. Такое мероприятие проводится один раз в два года.
В Магадане при колледже искусств при участии организации появилось отделение косторезов, а преддипломную практику его студенты проходят как раз у Виктора в мастерской. Наборы небольшие, ведь косторезы — это, можно сказать, «штучный товар». Главное, что уже есть первые выпускники.
СОХРАНИТЬ ТРАДИЦИИ
В косторезном мастерстве очень сильна преемственность. Но Виктор нашёл свою нишу, несмотря на то, что не связан с этим ремеслом кровными узами.
«Я 11 лет ездил преподавать на Аляску. Это национальный посёлок, самая северная точка Северной Америки, Барроу, и ряд других населённых пунктов. Когда меня первый раз пригласили в Барроу, я узнал, что у них существует попечительский совет из старейшин посёлка, который занимался не только косторезным искусством, но и вопросами охоты на кита, работой с молодёжью. До этого у меня хороший опыт был именно эскимосского косторезного искусства, которое я видел в Анадыре», — рассказывает художник.
Анадырская косторезная школа уникальна для мирового косторезного искусства. Казалось бы, нет точных прорезок, но сама пластика уникальна. И, работая в Барроу, сначала Виктор вёл учеников в местный музей, где представлены и народно-художественные, и охотничьи промыслы. Там он предлагал подопечным сначала слепить фигурку из пластилина, а потом уже работать с костью.
«Первое, самое простое в техническом плане изделие — это, конечно, нерпа, чтобы руку поставить. Через некоторое время пришли старики, ходят по мастерской, смотрят. Директор мне объяснил: „Они приходили, потому что опасаются: русский приедет и научит молодёжь делать так, как русские делают“. Старики опасались, что исчезнут традиции. Надо эту грань понять: дать детям азы искусства, откуда они сами пойдут. И тогда у них всё это получаться будет. Я давал основы техники: вопросы пластики, как где-то что-то сделать. Тогда уже начиналась самостоятельная работа», — вспоминает художник.
Самой традиционной косторезной школой считается уэленская. И Виктор рассказывает, что его целью было сделать так, чтобы не потерялись её навыки, искусство, культура и характерное для уэленской школы изображение, но при этом позволить каждому привнести свои детали.
После 1990-х годов начался плавный переход косторезов из общественной организации в Союз художников. Виктор в этом союзе руководит секцией декоративно-прикладного искусства. Косторезы сейчас ежегодно проводят зональные выставки своих работ, фестивали.
Виктор говорит, что переход к косторезному мастерству — естественное продолжение его опыта жизни в тундре. Это накопленный опыт и предыдущей работы, и общения с природой и жителями.
Материал создан в партнёрстве с изданием «Вечерний Магадан»