О службе в морском флоте, подводных лодках в Магадане и отдыхе в Снежной долине в воспоминаниях Валерия Кельпа читайте за 10 минут на страницах интернет-журнала «Люди Колымы». Рассказываем вместе с КолымаСтори.
Находка. Пирс. Позади учебный отряд и мы, десятка полтора «мореманов» (так хочется почувствовать себя бывалым, обветренным) стоим возле красавца теплохода «Можайский» и ждём команды подняться на борт. Команда прозвучала, и мы дружненько поднимаемся по трапу.
Предстоял, если не ошибаюсь, пятидневный переход в Магадан. Штиль, солнце, полный вперёд. Познакомились с «южанами», которые везли вино в Магадан.
За бортом появилась стая дельфинов и, забыв, что мы «мореманы» ринулись полюбоваться этой картиной.
Но прошёл день, и теплоход начал раскачиваться: то кренился на борт, то залезал на волну и потом скатывался с неё. И вот тут-то мы почувствовали всю прелесть морской службы. Со стоном и всхлипываниями мы читали «репортаж с ведром на шее», думаю, не надо объяснять значение этих слов. Весь лоск бывалого моряка слетел с наших лиц. Не помню, сколько это длилось, но причал в магаданском порту мы встретили как отчий дом — с радостью и с облегчением.
НАЧАЛО СЛУЖБЫ В 171 ОБРПЛ
После небольшого переезда оказались на верхней палубе плавбазы «Север», которая стала нашим домом. Здесь окончательно сникли и почувствовали себя неоперившимися птенцами. Серое небо, сопки с низкорослой растительностью, откуда-то появились уже заматеревшие матросы и старшины. Они с любопытством смотрели на нас и, что характерно, ободряли: «привыкнете, оботрётесь, мы такие же были».
Через некоторое время пришли офицеры и нас развели по командам. Я с товарищем оказался в кубрике без команды, лодка была на дежурстве на Камчатке. Объяснив, как себя вести, где камбуз, во сколько приём пищи офицер исчез.
И так мы жили в одиночестве несколько дней, потом к нам подселили гражданских, которые днём работали где-то, а вечером уходили в город или устраивали застолье. Первое время нас к себе не подпускали, видимо, такой наказ был от начальства. Но прошло некоторое время, мы подружились и стали одной компанией. А однажды переоделись по «гражданке», пошли в город и …попались. Удивительно, но нас не наказали, а только состоялся воспитательный разговор.
ЗНАКОМСТВО С С-365
Прошло ещё некоторое время, ПЛ вернулась в базу, и кубрик ожил. Приняли меня в коллектив сразу, товарища перевели на другую лодку. Начиналась другая, ещё мне непонятная жизнь.
Первое утро в команде настоящих морских волков мы чувствовали бедными ягнятами. Построение и на осмотр и проворачивания оружия и технических средств. Лодка, по которой куда-то наверх, по металлическим скобам, лихо взбирается экипаж. С опаской взбираюсь и я, потом вниз в рубку, ещё ниже в центральный пост. Задерживаю идущих следом, глаза круглые, все куда-то рассасываются, только я стою столбом и пытаюсь сообразить, что мне делать. Подходит командир отделения рулевых/сигнальщиков и ведёт меня чуть ли не за руку. Неуклюже сгибаясь, пробираюсь в 1-й отсек.
Это сейчас я пишу: центральный пост, первый отсек, а тогда это было замкнутое пространство, напичканное приборами, клапанами (задвижками) и ещё чёрт знает чем.
Первый отсек — место моего пребывания, моя подвешенная кровать, торпеды, торпедные аппараты. Голова кругом, ведь я на лодке первый раз (не считая списанной «Малютки» в Малом Уллисе). Команды, ответы, что-то крутится, жужжит. Ужас.
Первая экскурсия (потом) по всей лодке и ты считаешь себя совершенным тупицей. Первый инструктаж: пользование гальюном оказывается это целая наука, не трогай ничего, если не знаешь, что это.
Но постепенно перестаёт давить замкнутое пространство, смелей начинаешь передвигаться и что-то соображать. В кубрике постоянные тренировки с прожекторной связью и т.д. Приходит понимание, что нас учили отвратительно и мы ничего не умеем. Моё хозяйство — вертикальный руль в центральном, седьмом и на мостике, прожектор, когда находишься на месте сигнальщика и бинокль. Незаметно освоился, сдал на самостоятельное управление, согласно боевому номеру.
УХОДИМ В СОВЕТСКУЮ ГАВАНЬ
Команда готовилась к переходу на капитальный ремонт в Совгавань. Проверили всё, что можно и доступно, загрузили продукты, свернули свои матрасы и в лодку. Переход совершался в надводном положении, как и всегда, кроме автономного плавания и сдачи задач.
И вот тогда-то мы, молодые, прочувствовали всю «прелесть» качки, особенно это чувствовалось в первом отсеке. Наверное, космонавты такое не испытывали. Мы, молодёжь, были зелёные от такой встряски, но вахту надо было нести, и мы её несли… в полусознательном состоянии. Только на третьи сутки начали себя осознавать, грызть сухарики (они лежали в каждом отсеке). Даже вино и шоколад не привлекали, которые выдавали каждый день. Такого шторма я больше не встречал, штурман говорил, что он доходил до девяти баллов… Но советский моряк — самый сознательный, самый выносливый моряк в мире, и шторм не повод для уклонения от вахты…
Насколько помню, на шестые сутки зашли в Совгавань, разгрузили торпеды и вперёд в завод по ремонту военных кораблей. Экипаж на время ремонта разместился на плавбазе. Условия были не самые комфортные — общий кубрик, множество крыс… Но делать было нечего и надо было привыкать…
Началась служба в ремонтном заводе. Через несколько дней нашу лодку завели и поставили в ДОК.
Служба шла весьма однообразно. Чистка цистерн была самая трудоёмкая работа. Теснота, от запаха водорослей и моллюсков выворачивало нутро, а потом ещё и покраска. А это не только трудоёмкая работа, но и опасная. Нас даже противогазы не спасали. Вылазили мы оттуда, потеряв всякую ориентацию.
Зимой нести верхнюю вахту тоже подарком не было. Большая влажность, пронизывающий ветер… От такой погоды не спасали вечно сырые валенки, на себя одевали всё, что можно, а сверху ещё тулуп … И стояли мы с СКСом наперевес, как истуканы — подходи и бери голыми руками.
Летом было проще, тепло. В свободное время (летом) ходили на шлюпках, были увольнение. Там впервые, попробовал ягоду под названием шикша. Частые тренировки по связи даже самого удивило, читали светом как газету.
К июню (где-то так) ремонт подходил к концу. Впереди испытательный период, глубоководные испытания и возвращение на свою базу — в Магадан.
ХОДОВЫЕ ИСПЫТАНИЯ С-365
Наконец-то ремонт лодки был закончен, начались испытания. Лодка была переполнена от обилия экипажа, представителей с завода, проверяющих во главе с адмиралом.
При погружениях нам мешало какое-то судно — постоянно крутилось вокруг и над нами, когда мы погружались. Вот здесь-то и пришла в голову шальная мысль адмиралу, при погружении на 140 метров отправить меня на «дежурство» рубку.
Если кто такое испытал, тот поймёт. Маленькое замкнутое пространство. Холодно и сыро, а ты в одной робе. Рядом никого, а сверху только рубочный люк, из-под которого при начале погружения и всплытии лилась вода струёй и обливала тебя.
После ремонта вся процедура погружения и всплытия длится довольно длительное время, команда «осмотреться в отсеках» звучала через каждые 10 метров и так до 140 метров.
Весь обратный путь штормило, но мы уже были и «обветрены, просолены и любые шторма нам нипочём». Дело было ближе к настоящей осени и стоять промокшим на «сигналке», испытание не для маменькиных сынков. Вода морская то сырая и холодная, а ты стоишь на открытый всем ветрам и брызгам и цокаешь от холода зубами. А тут этот адмирал, чтобы нам служба мёдом не казалась, решил проверить квалификацию сигнальщиков. Приказано было общение с МПК, а его еле видно и ныряет как поплавок, да и мы для него тоже не подарок. Но экзамен выдержали и ошибок не наделали, только вода мешала записывать. Так и шли до самого Магадана. К бухте подходили уже по льду. Вот и Нагаево, сыграли боевую тревогу и через некоторое время стояли у пирса.Вот так закончился наш переход.
ЗИМА НА СВОЕЙ БАЗЕ
Зиму мы простояли на базе. Зима была самой скучной порой… Во-первых, день очень короткий и, даже находясь в увольнении, бродишь по тёмным улочкам Магадана, не получая никакого удовольствия от прогулки.
Но кто же откажется от «гражданской» атмосферы: сходить в кино, иногда даже в театр, покататься на катке (бедные наши ноги, непривычные к катанию на коньках.) Другое дело, когда к нам прикрепили шефов, педагогический институт народов Севера (могу ошибиться в названии), вот тогда мы рвались в город.
Магадан мне нравился, чистый, спокойный, дружелюбные люди. Можно было выйти в увольнение без копейки, а вернуться с шуршащей купюрой и даже под «шафе». Грешили и этим.
Кто-то из моих сослуживцев нашёл в Магадане свою половину, кто-то связал свою жизнь с этим городом. Наш старшина команды нашёл там себе любимую и после ДМБ увёз к себе домой в Ачинск. Жаль, что его уже нет года три, отличный парень был. Торпедист женился и проживал в частном секторе.
Вспоминаю приезд цыганского ансамбля в Магадан. Нас, желающих, повели в театр, а в антракте (не могу вспомнить как), мы смогли заманить за свой столик одного из участников ансамбля и уговорили выпить за дружбу народов, парнишка совсем молодой был, в итоге его номер был сорван.
БРИГАДА И СПОРТ
В бригаде, ежегодно, проходило зимнее первенство среди экипажей кораблей по футболу, в два круга. Если память мне не изменяет, то количество команд было больше десятка.
Каждая команда встречалась с каждой, всю зиму гоняли мяч на льду около плавбазы «Север» в сторону Холодного ключа. Никаких бутс не было и приходилось разыскивать старые ботинки, приворачивая к ботинкам заострённые болты, чтобы не скользить.
В трюмном отделении было помещение, похожее на спортзал, инвентарь правда был бедненький: гантели, штанга и несколько пар престареньких боксёрских перчаток.
Ближе к весне два раза ездил в Снежную долину, меня поразил её микроклимат, в городе до −20 градусов и ниже, а там в плавках на лыжах бегали.
Иногда мы посещали школы, общались с учениками. Вот так и прошла эта зима. Тогда мы ещё не знали, что впереди нас ждёт автономное плавание.
ПОЛЕ ЛЬДА
В мае 1968 года я нёс вахту на посту сигнальщика на плавбазе «Север». Плавбаза «Север» была пришвартована к пирсу одним бортом, к другому борту были пришвартованы лодки.
День был солнечный, тёплый, спокойный — хоть загорай. Но постепенно температура воздуха стала понижаться, а горизонт темнеть.
Через каждые полчаса я докладывал оперативному дежурному об изменении обстановки, в ответ слышал спокойное «Добро». Но часа через 2 стало понятно, что в бухту заходит большое поле пакового льда. Наконец-то была сыграна «Тревога», но лёд уже приблизился вплотную к плавбазе и начал давить на подводные лодки и корабли.
По тревоге я занял своё место на своей С-365 по штатному расписанию.
Некоторые лодки отшвартовались и маневрировали. У подводной лодки, стоявшей у плавбазы «Кулу», лёд повредил лёгкий корпус по левому борту, и у неё появился крен. Трап на соседней лодке деформировался.
Плавбаза «Север» включилась во спасение бригады и стала ломать лёд идущим на помощь судам гражданского флота. Подошедшие с гражданского порта суда ледокольного типа начали разламывать ледовое поле…
Наша лодка С-365 ото льда не пострадала, так как перед пирсом стояли МПК (малый противолодочный корабль). Досталось не только нашим лодкам, но и гражданским сейнерам, которые стояли практически рядом с плавбазой. Несколько рыболовецких сейнеров льдина выдавила на берег.
АВТОНОМНОЕ ПЛАВАНИЕ
Самое значимое событие в жизни подводника, можно сказать, любого моряка — это походы, а если этот поход называется боевым, то он остаётся всю жизнь в душе и памяти. Можно забыть детали, как звать соседа по отсеку, но сам факт врезается и в память, и в характер. В бухте уже сошёл лёд и, шёпотом, по секрету, начались разговоры о автономке. Было как-то и тревожно, и любопытно, ведь у нашего экипажа она была первой, за исключением офицеров и мичманов. Правда, были у нас и два молоденьких офицера, впервые выходивших в море.
Погрузив продовольствие и ГСМ, мы отдали швартовы и в путь… Всё уже стало привычным: 4 часа вахты, 4 бодрствуешь, 4 спишь и так по кругу. Несколько суток и мы в Совгавани. Предстояла дозагрузка запасов, самое ценное — это торпеды. Два дня мы стояли по боевой тревоге при их погрузке. Особенное внимание со стороны спецслужб было приковано к погрузке двух торпед с ЯЗ. С места сойти не моги, почти у каждого поста по бдительному хранителю. Весь путь торпед: от подземного склада до ПЛ сопровождали «охранники», а их везли на специальных тележках.
Но вот все погрузки позади, и мы отправились в свой квадрат уже в подводном положении. Где он — этот квадрат нам не суждено было знать. Обстановка усыпляющая: тишина, только жужжат приборы и тянет в сон. Через каждые 30 минут включается «Каштан» и сразу должен пройти доклад «отсек осмотрен, замечаний нет» или если что-то не так, доклад о происшествии. Тебя не вызывает центральный и вахтенный по отсеку — ты сам должен уловить включение «Каштана», а включался он без звука, просто загоралась лампочка. Была и другая связь — переговорные трубы, но ими пользовались редко. Организм натренировался так, что глаза открывались сами за несколько секунд включения «Каштана», даже если ты дремал.
Меня повысили до старшего специалиста и перевели на горизонтальные рули. Также вместе со статусом сменился и отсек проживания — я покинул первый отсек, это был большой плюс. В новом месте жительства были четыре койки в два яруса, спокойствие, тепло и что немаловажно, не так раскачивало в надводном положении.
Вот только психологически было трудновато, нечем было заняться.
Лодка наша была дизель-электрическая, и поэтому через определённое время приходилось вплывать или при наличии хорошей погоды под РДП (работа дизеля под водой) подзаряжать аккумуляторные батареи .
Если первая половина похода переносилась немного тягостно, то вторая пролетела быстрей и легче. Пришла пора возвращаться домой, естественно сперва с заходом в Совгавань. Время начало крутиться назад — все те же вахты, та же обстановка, но мысль, что идем домой, освежала накопившуюся усталость. Вот и знакомые берега, запрос на швартовку и вот мы у пирса. Команда командира: «Оружия техническую часть в исходное», связываем матрасы и на плавбазу.
Вот и закончилась наша автономка. Может, кто-то ждёт чего-то романтического? Борьбы с авариями, какими-то нештатными ситуациями… Не было такого — и в первую очередь это заслуга офицерского состава и нас, обыкновенных парней, волей служителей военкоматов, служивших в подводном флоте.